Истории Выживших (сборник) - Страница 47

Прозвище укрепилось, преследовало его все последующие годы. В спорте, дома, на улице. А затем в подвалах домов, бомбоубежищах, на перегонах в крытых автобусах. И потом – в новом поселении, на рейдах в Лес, на экране пейджера.

Он прославился. Он стал узнаваем. Его любили, ценили, уважали. В округе Края до сих пор не знавали более смышленого, отзывчивого и исполнительного поселенца. А еще меткого и быстроногого. Ну, это уже его спортивные заслуги. Вот бы отец его видел и слышал! Э-эх…

Он обтер бумеранг о куртку покойника и, нисколько не стесняясь, обшарил его карманы и плоский худой рюкзак. Кого стесняться в этой глуши? Да и времена не те, когда даже шмон прохожего считался негативным явлением и при этом уголовно наказуемым. А сейчас подобные выходки – привычное и где-то даже необходимое дело. В мире, где отсутствуют нормальные продукты питания, инструменты, одежда, оружие, бытовые и гигиенические принадлежности и прочие средства обихода, не побрезгуешь заиметь их и с покойника, и с пленного. Трофей. Хабар. На две трети пустая фляжка, зажигалка из гильзы, аптечка, черствая кукурузная лепешка, табак, пейджер. Все это тут же перекочевало в рюкзак Трэша. Уже неплохо! Артефакт «пружина». Вау! Отлично. Камни-амулеты из алтаря Таракана. Та-ак. Значит, верно иду. Кто бы сомневался! И не зря убил. Эх, тотема нет. Видать, у главаря эта ценность. А тот ни за что в заслоне не останется. Урод! До последнего чапать будет, зная, что его ждет за кражу и убийство часовых старой западной крепости.

Данила еще раз осмотрелся. Никого. Задержал взгляд на арбалете. Блин, штучка неплохая! На Черном рынке хорошо уйдет. Глядишь, на очки ночные выменять можно. У вояк из Возрождения. Но, епрст, таскать с собой несподручно. Да еще в гонке преследования. И так много времени потерял. А пара кило железа на плече – не айс. И пара обойм к нему тоже. Как же быть?.. Лады. Беру. Схрон по пути намечу, спрячу. Тогда и остальное забираю. Так. Рюкзак, берцы с вонючих ног долой. Ремень. Перчатка. О-о, защитная, от экзокостюма. Жаль, что одна, но вещь нехилая. Надевая такую, чувствуешь, что можешь горы воротить, деревья злобного Леса крушить. Анатомический рельеф, подгоняемый размер, вшитые смарт-датчики контроля, управления и лечебных инъекций. Кажись, последние не работают! Черт с ними, опробуем позже. Сейчас бы весь костюм «Ратник» заиметь, цены ему нет. Ладно, работаем.

Трэш бросил последний взгляд на труп, пытаясь определить приверженность бедняги к какой-то определенной группировке. Ну, и мысленно проститься с ним. Враг, но… не любил Данила убивать. Не любил и не хотел. Жизнь заставила. Черт! Не жизнь, а Пандемия. Катаклизм. Какая после него жизнь?! Так. Прозябание. Существование.

Ладно. Погнали. Хватит вату катать!

Схрон из трофеев сделал метрах в двухстах поодаль, под старым замшелым валежником. Наметил ориентир. И снова кинулся в погоню.

Корни-змеи и неестественно двигающийся вяз, похожий на огородное пугало исполинских размеров, парень обогнул лишней стометровкой слева. Зачем лезть в чрево живородящего Леса, когда вон по той просеке можно… Опс. Вот это точняк трэш!

Данила присел на одно колено. Огляделся, четко фиксируя все элементы окружающего его мира. Враждебного мира. Это в поселениях можно не бояться мутантов и Леса, а за стенами укрепрайонов, в дебрях черно-зеленого биома и вдоль дорог между объектами-локациями, – полный трэш. Тс-с, парень, тихо-о! Вон правее…

Он проглотил застрявший в горле спазм, всматриваясь в помятые кусты, сломанные ветки и человеческие конечности. Тела. Двое мертвых. Причем одного тащит пятиметровый корень вяза, грубо и жестко волоча его по траве к основанию дерева. Что будет дальше – картина знакомая. Прессование, костоломка, котлета и запас под землю, ближе к сердцевине корневища. Трэш!

Данила вздрогнул. Проклятая ворона! Испугала его, каркнув на всю местность. Таких размеров птица-мутант с легкостью пробивала череп дециметровым клювом и могла одна разделаться с подростком-поселенцем. Даже будь у того палка.

Зря она каркнула во все свое воронье горло. Нельзя в Лесу громко кричать. Смертельно опасно. Это же Лес, едрить его в корень!

Привлекла к себе. Широкий взмах ожившей ветки, и ворона, хрустнув крыльями, очутилась в жесткой хватке вяза. А ведь хотела полакомиться мертвечиной, лежащей на изрытом дерне под деревом. А теперь сама стала обедом. Чьим-то.

Данила потратил минуту, рассматривая убитых, представляя детали ужасной сцены, происшедшей здесь полчаса – да, где-то так – назад.

Тотем? Не-а. Нет его. И хабар брать как-то не хочется. Ну его – это добыча Леса. Пускай лакомится, глядишь, успокоится на часок. Тьфу.

Через полкилометра «пересеченки» Трэш снова резко остановился, приник ухом к валуну. Камни в Лесу не были живыми и злыми. Камни оставались камнями. Навсегда. И не хуже земли могли обозначить цель. И рассказать о ней.

Гулкий глухой стук. Стон. Дыхание. Снова стук. Хруст. Трэш выгнулся дугой, замер. Чуть сердце не остановил. А мог бы. Умел. Спорт когда-то научил борьбе за выносливость, а сейчас и за выживание. И мог научить всему. Притуплению боли и голода, черствости. А еще остановке дыхания, пульса, сердца. Зачем? Фиг его знает! Неведомо. Может, еще все впереди. Пригодится. А значит, еще не время узнать и постичь это.

Вперед. Они недалеко.

Снова кусты, деревья, высокая трава. Снова Лес, не успевающий схватить бегущего человека, сообразить заранее, что вот он, есть такой, несется и опасен. А опасен ли? Лесу нет. Нет! Пусть чешет. Пусть живет. От него пахнет деревом, березовым соком, пыльцой. От него не веет силой, на которую нужна сила в противовес. От него не несет ущербностью и алчностью. Он как друид. Он и есть друид! Свой среди бескрайнего Леса. Пускай живет…